Сначала я был Батавской республикой. Казалось, я добился того, что хотел народ. Видимо, нет. После столкновения с Англией и Пруссией раны так и не заживают. Еще эта недоконституция подливает масла в огонь. Мне навязали этот чертов союз с Францией и Испанией! Черт, да что вообще такое творится?
Опять я потерял сознание. Затем, в 1806 году пришел французский ставленник, Людовик Бонапарт, и я стал Королевством Голландия. Но и это лягушатнику Наполеону не понравилось. А ведь только все стало лучше, спокойнее, как я оказался в составе Французской империи. Черт бы побрал этого Бонфуа.
Дотянуть бы до бывшего дома Людовика, там должен быть врач.
Золотые годы Республики Соединенных провинций прошли. Казалось, еще совсем недавно Нидерланды приобрел независимость, началось его возвышение, но в 1713 был потеря статус сверхдержавы, все началось катиться по наклонной. Тим в вопросах внешней политики старался держать нейтральные позиции, а вскоре стал просто держаться за свою независимость, как утопающий за спасательный круг. Но этот чертов француз постоянно приходил без спросу, политики уходили со своих мест. Началом конца стал конфликт оранжистов и патриотов, который потребовал от Тима признать независимость США. Он признал, и это ему стоило унизительной войны с Англией. Затем было восстание патриотов, но оранжисты призвали на помощь Пруссию, и Руланту ничего не оставалось, как признать власть Оранских. Он стал Батавской республикой. Отражать натиск наполеоновских войск у Тима уже просто не было сил, и ему пришлось подчиниться, а королю-тирану Виллему V Оранскому оставалось лишь бежать в Англию. В 1806 году был поставлен королем Людовик Бонапарт, а страну переименовали в Королевство Голландия, хотя Голландия была всего лишь одной из провинций Тима. Затем, что хуже всего, Нидерланды стал частью Франции.
И вот теперь ему сообщили, что французские войска опять идут на его земли. Ну не надоело это им еще, а?
Плюс ко всему, Тим получил письмо от Бонфуа. Среди кучи эпитетов и метафор, которыми было переполнено письмо Франциска, еле-еле выделялась основная суть: от Низменных земель опять что-то хотят, о чем-то то ли предостерегают, то ли предупреждают.
У бывшей усадьбы Людовика Бонфуа было столпотворение.  Жители Амстердама уже перестали чему-либо удивляться, чего-либо бояться, а потому просто наблюдали, как у одного из роскошнейших домов города расположилось французское войско.
- И что французам у себя не сидится? По нам, что ли, соскучились? – удивилась дама, стоявшая справа от Тима.
- Соскучились, как же! Денег им наших подавай, которых у нас и так нет! – ответила ее подруга, окидывая враждебным взгядом мужчин в чужеродных мундирах.
- А мне Агнесс говорила, что у них лягушки закончились, вот они к нам и пришли. Совсем, болезненным, питаться нечем.
- Дура твоя Агнесс, да и ты, Берта, вместе с ней! Мужики им наши нужны, чтоб войска свои пополнять и других воевать.
Тим глубоко вздохнул, пробился через толпу и вышел к французам. про раны надо временно забыть - с ними потом можно разобраться, ведь сейчас есть проблемы посерьезней. Солдаты тут же окружили Руланта, не давая пройти дальше. на что Нидерланды только хмыкнул. Не хотят пускать – не надо, сами пусть тогда его ищут.
- Bonjour? – громко спросил француз.
- Tyfushoer*, что тебя на этот раз привело ко мне? – раздраженно ответил голландец.
В толпе раздались смешки. Откуда французам знать голландские ругательства?

*бл..дина тифозная

Офф: Я не настолько голодный. Норм.

Тим усмехнулся, когда Бонфуа заговорил о внешнем виде. Не ему судить о том, как должна выглядеть страна, находящаяся в крайне тяжелом положении после ряда социальных потрясений. К тому же, жители Низменных земель по своей натуре являются бунтарями, им не пристало находиться под гнетом захватчиков. Рулант ощущал это отчетливей всех.
Франциск сделал шаг назад, который вновь вызвал усмешку нидерландца. Боишься, значит? Никак, опасаешься, чтоб я не подпортил тебе личико? И правильно делаешь. Рулант скрестил руки на груди, голову немного наклонил вбок и стал слушать и наблюдать за дальнейшими действиями француза. Почему-то все это действо стало забавлять Нидерланды, по телу разлилось тепло азарта. И пусть ситуация на данный момент не в его ползу, но он был на своих землях, рядом был его народ, готовый пойти вместе с ним в огонь и воду. Народ, ради которого Тим готов все, что когда-либо имел – самого себя.
- Я хотел поговорить с тобой о твоем народе.
Уже интригующе.
- Тим, мне сказали, что подавляющее большинство здешних жителей не имеют фамилий. Это правда?
На лице голландца на миг отразилось удивление. Для страны и для ее жителей отсутствие фамилий проблемой не было: многим нидерландцам было достаточно и имен. А поскольку полное имя жителя состояло из нескольких обычных имен, путаницы не возникало. Да и чего уж далеко ходить за примерами – сам Королевство Голландия не имел фамилии. Тим Рулант.
Следовать примеру чужого народа? Да черта с два! Нидерланды слишком гордая собой страна, чтобы просто так отступить, и даже в оккупации не признает власть захватчиков. Это было настроение его народа, и Тим полностью разделял его. И потому не было особого удивления, когда толпа у бывшего особняка Бонфуа сначала начала переругиваться(именно что во весь голос, чтоб французы знали, что о них и их затее думают), затем все дружно рассмеялись. На лицах французских солдат проступило явное недоумение, замешательство. Когда Голландия начал говорить, толпа утихла. Рулант не говорил громко, а услышать хотелось всем.
- Скажу больше, у меня тоже нет фамилии. И что с того? – на лице голландца играла легкая улыбка. – Мне бы хотелось поподробнее услышать про наказание.
- Нам всем! – выкрикнули из толпы. И снова дружный хохот, вновь вызывающий на лицах французских солдат удивление, а в их рядах – смятение.
- До этого времени мы прекрасно обходились без фамилий. Думаю, и дальше будем без них справляться. Или у тебя есть аргументы, способные нас переубедить?
Нет, Нидерланды ни в коей мере не грубил, просто хотел увидеть, насколько правильна его собственная позиция. То есть это было не просто желание капризной страны, выражавшееся в «не хочу». Объективной необходимости в введении фамилий Тиму не было видно.
Это будет забавная партия.

«А вот про налоги он зря сказал» - только и успел подумать Тим, как в толпе прозвучало первое «ЧТО?», не предвещавшее ничего хорошего. Действительно, откуда француз мог знать, что в Нидерландах создана одна из самых специфических налоговых систем в мире? Налог на окна, налог на взятки, налог на алкоголь (льготы для студентов и преподавателей). Жителям все это, конечно, не нравилось, но они молчали – понимали, что все эти налоги только стабилизируют их страну, идут на пользу. Платить своему государству – пожалуйста, с него же, если что, и потребуем все, что надо. Но платить интервентам, захватчикам – никогда!
Среди общего гама толпы были слышны отдельные громкие высказывания, отражавшие суть будущих действий:
- Говорила я, деньги им наши нужны!
- Фамилии им подавай! Имена красивей будут! Тьфу, трепло!
- А еще Тим вышел! Да он, наверняка, с этим бородатым заодно!
- Совсем дурак? Он же Нидерланды!
- А ты наши налоги видел? Что же он молчал, когда повышали подоходный налог!?
- Наказывать он нас собирается, хлыщ волосатый!
Толпа решила, что она уже достаточно наслушалась, и стала надвигаться на страны и французских солдат. Понимая, что сейчас амстердамцы особо не будут разбирать кто свой, а кто лягушатник, Тим выбрался из окружения солдат, схватил Бонфуа за рукав и потащил в резиденцию бывшего короля Нидерланд, Людовика Бонапарта.
- Знаешь, не хочу получить от своих же людей из-за того, что ты там что-то не то сказал, - заключил Тим, вскакивая в дом и тут же запирая дверь. Большинство французских солдат осталось на улице, но Тима это особо не волновало – все рано скоро прибудет его армия.
Усадьба в стиле неоклассицизм хорошо защищала от протестных настроений толпы. Видимо, Архитекторы как раз рассчитывали на то, что на здание будут совершаться нападения, а потому укрепили его защиту. Внутри дом был роскошным, весь украшенный золотом,  заполненный картинами и скульптурами(по-другому и не скажешь – столько их было). Тим же, который уже не раз здесь был, мало обращал на все это внимание, сразу повел Бонфуа в гостиный зал(он же бывший зал заседаний). Просторное светлое помещение. Удивительно, но внутри него не было слышно даже то, как беснуется на улице толпа.
- Думаю, здесь мы можем поговорить спокойно, - заключил Рулант. – Не голоден?
Тут же появились слуги, следившие за домом даже в отсутствие его владельца как такового(все равно же за это французский Двор платит). Гостям были предложены закуски и напитки на выбор. По приказу голландца позвали доктора Штольца, врача из Германии. Тиму пришлось временно оставить француза одного, пока доктор Штольц осматривал его раны и латал.
- Я Вам выпишу несколько лекарств, - заключил старик, закончив осмотр. – Одни, на этой бумажке, будете получать в своей аптеке. Остальные будут Вам присылать из Баварии.
Тим кивнул. Чем быстрее я смогу восстановиться, тем быстрее избавлюсь от французской власти. Доктор встал и тихо пошел к выходу из комнаты. Резко открыв дверь, старик удивился и внимательно уставился на мужчину, который только что получил по лбу.
- Я Вас не сильно ударил? – обеспокоился доктор.
Тим ухмыльнулся. Еще при династии Бурбонов Франция славилась страной королевских сплетен, интриг, и на добычу информации или же уничтожение соперника шли любые методы, и подслушивание не было исключением.
- Как дела, Бонфуа? – уж очень доброжелательно поинтересовался голландец, отчего доктору стало не по себе, и он быстро покинул помещение.

И снова на лице голландца никаких выражений, показывающих его отношение к делу. В конце концов, его личное мнение не должно мешать обсуждениям и принятию решений. Хотя, все равно Тим что-то да сделает по-своему.
- Так на чем мы остановились? На фамилиях.
Тим просто кивнул. Это и так ясно, что не на влиянии французской архитектуры и скульптуры на творчество голландских мастеров.
- У тебя есть что-то холодное? – а затем опять начал говорить о фамилиях.
- Холодное – найдется. А вот насчет фамилий, - Тим опять немного наклонил голову вбок и так смотрел на своего собеседника. – Раз ты говоришь, что ничего не изменится, то зачем же их тогда вводить? Ввести просто ради того,  чтобы были? - и вновь усмешка. Эти французы такие нелогичные, предлагают такие странные идеи.
В тоже время за стенами послышался шорох. Видимо, слугам тоже было интересно узнать, о чем говорят страны. Скорей, это было даже не любопытство, а некая обязанность, чтобы прийти на помощь хозяевам и гостям, как только это потребуется. Вот и сейчас, Бонфуа требовал что-то холодное, и спустя некоторое время для Франциска принесли мороженое. Все для дорогих гостей, только вот ко лбу не приложишь.
- Принесите лед или замороженное мясо, - приказал Нидерланды, а сам взял принесенное мороженое и стал есть. Прислуга тут же скрылась с глаз, но очень скоро вновь оказалось на виду. Складывалось впечатление, что слуги либо бегают очень быстро(что для слуг вообще удивительно, ведь часто они, наоборот, не спешат исполнять поручения), либо хранят продукты рядом с залом, а не в погребе. Так или иначе, на стол перед французом была выложена хорошо замороженная коровья нога, а прислуга в скором порядке поспешила удалиться из помещения. Никак, таких исполнительных из Лимбурга понабрали, - ухмыльнулся мыслям голландец.
- Перестарались, - печальным голосом замключил Тим, глядя на выражение лица француза. Кажется, его не очень радовало голландское гостеприимство.
- А знаешь, я тут немного поразмышлял, - мороженое постепенно исчезало из блюдца. Что поделаешь, есть хочется больше, чем обсуждать нудные и заранее проигрышные в оккупации темы? Все равно нас заставят завести фамилии французские ставленники, так что пусть уж лучше это будет сделано по доброй воле нежели через какие-то санкции. А уж в том, что санкции будут, сомневаться не приходится. – Мы введем фамилии. Объявим гражданам, что фамилии надо взять в обязательном порядке, дадим на размышления неделю, а потом вместе с тобой и чиновниками пройдемся и проверим, кто взял их, а кто нет. Ты можешь разместиться в этом доме, все твои желания слуги выполнят с удовольствием, и беспокоить тебя в это время никто не будет.  Отдохнешь, расслабишься, а потом посмотришь на результат своего труда. Идет?
Главное, чтобы Франция остался и посмотрел, что из этого выйдет. Хочу увидеть его лицо, когда он услышит голландские идеи по фамилиям.

Согласился. Этого-то Тим и ожидал от француза, хотя полной уверенности в его согласии не было. В конце концов, что, разве Рулант зря разыгрывал весь этот спектакль?
Так или иначе, сразу после общения с французом Нидерланды отправился сначала проверить, как разместили французских солдат(Бонфуа-то, наверное, уже совсем про них и забыл), а после отдал приказ своему окружению собрать всех жителей на главной площади как можно скорее. Хороший у Тима народ, понятливый. Уже через час после его приказа одна из площадей Амстердама была переполнена, люди занимали даже дверные и оконные проемы, чтобы быть в самом центре событий. Королевство Голландия не стал долго тянуть и трепать нервы жителям, а потому вышел на возвышение и кратко, но по-существу, выдал свою идею о фамилиях. Когда только жители просто услышали о теме объявления Тима, некоторые пытались было вновь устроить беспорядки, но голландская армия не дремала. Нидерланды продолжил. Когда Тим закончил свой доклад, ни о каких возмущениях или митингах со стороны жителей речи и не шло. Многие довольно улыбались и перемигивались друг с другом. Идея жителям Амстердама пришлась по душе, и они, довольные, стали расходиться. Многие собирались как можно скорее придумать себе фамилию.
Данную речь Тима в скором порядке разнесли по остальным городам Королевства Голландия, и многим она тоже пришлась по душе.
Всю неделю голландская канцелярия работала в усиленном режиме. Еще бы, большинство нидерландцев старалось как можно скорее занести свою фамилию в реестр: по многим городам прокатился слух, что те, кто в течение отведенной недели не зарегистрирует свою фамилию в ответственных органах, обязан будет нести дополнительный налог в пользу французского правительства, а это уж точно никого не устраивало. Хотя, это действительно были просто слухи, разносимые болтливой молвой.
Эту неделю Тим не видел Бонфуа: не было времени, да  и о его передвижениях ему постоянно докладывали, так что, если бы француз затеял что-то, что не совсем вписывалось в рамки дозволенного, Тим бы узнал об этом первым.
И вот, по прошествии недели практически все жители как-то умудрились внести свои данные в государственные реестры. Ранним утром Тим отправился за Бонфуа, чтоб показать ему результат деятельности, которую провели голландцы всего за неделю. Да, будь люди всегда так исполнительны, мир мог бы быть совершенно другим. Слуги пропустили голландца без проблем, но предупредили, что мсье Бонфуа «еще спать изволит». Тим кивнул, мол, принял к сведению, и прошел в покои, отданные в распоряжение Франциска. Француз действительно еще спал, причем весьма крепко, поскольку как бы Тим его не тормошил, тот лишь чмокал губами в ответ. Зато Тим узнал, что француз не использует ночную рубаху для сна. И трусы. Вообще одежду не использует. Тим попросил у слуг ведро, принесли. Сам сходил и наполнил ведро водой из колодца, вернулся. Бонфуа по-прежнему крепко спал и целовал подушку.
- Сам виноват, - заключил Тим и обрушил ведро колодезной воды на мирно спящего француза. Тот незамедлительно очнулся, о чем громко оповестил весь дом.
Тим же достал из кармана трубку, закурил. Ведро кинул под ноги.
- С добрым утром, - выпустил струю дыма голландец.

Нидерланды никогда не отличался особой теплотой и состраданием к другим. Исключение – сестра, Бельгия, ради которой Тим мог стерпеть многое. Так ведь голландец пытался же разбудить Франциска по-хорошему, но из этого ничего не вышло, поэтому и пришлось испытывать на госте крайние меры. Хотя, приносить свои извинения или оправдываться Рулант не собирался.
Тим вышел из спальни, и в нее сразу же вбежали слуги, несшие промокшему гостю все необходимое: полотенца, сухую одежду и бокал красного вина. А что, Бонфуа был не первой жертвой голландского метода пробуждения, Тим до этого также Людовика Бонапарта, жившего в этом здании во времена своего правления, так что слуги особо не были удивлены крикам мокрого проснувшегося француза.
Табак в  окончательно сгорел, и Тим пошел на кухню, где вытряхнул пепел и забил новую порцию табака. Нидерланды предпочитал курить длинную маленькую трубку, в которую помещалась лишь небольшая щепотка табака. И хотя у голландца было много трубок, эта маленькая, когда-то подаренная ему одним путешественником, постоянно сопровождала беспокойного голландца повсюду. Поджег табак, подождал несколько секунд, затянулся. Рулант не раз уже слышал о том, что он курит эту трубку неправильно, но ему было плевать. Просто задерживать табачный дым во рту, чтоб наслаждаться тонкостями табака, было голландцу неинтересно, а курить, чтоб дым попадал в легкие, расслаблял и так успокаивал, с недавних пор многие стали считать опасным для здоровья. Подержав дым немного в легких, Тим выдохнул его тонкой струей.
- Эм, господин Тим Рулант, - кто-то вежливо кашлянул сзади парня. Нидерланды обернулся, - не могли бы Вы не курить на кухне.
Повар. Старый седой мужчина с пушистой щеткой усов под носом. Тим знал его с самого его детства, когда Нильс Ламперт попал к нему как один из рабов, а Тим выкупил паренька и дал ему новое имя и свободу.
Кивнув, Тим пошел на выход из кухни во внутренние помещения, но перед выходом на мгновение остановился.
- Нильс, какую ты выбрал фамилию? – буднично спросил Тим, не оборачиваясь.
Повар удивленно посмотрел на Руланта, улыбнулся и ответил.
- Самую простую и распространенную – де Йонг. Ее выбрал мой сын, - Ламперт перестал улыбаться. – А вдруг случиться так, что фамилии не отменят после ухода французов, так что я не хотел бы, чтоб мои предки страдали. Правильно я говорю?
Нидерланды ничего не ответил и пошел дальше в столовую. Ты сам все правильно понял. Значит, де Йонг? Зайдя в комнату, Тим увидел идущего в его сторону, но по другому коридору, Бонфуа, окруженного щебечущими и кружащимися вокруг него служанками. Заметив голландца и его выражение лица, девушки поспешили упорхнуть из виду. Нидерланды даже не особо обратил на это внимание, просто подметил.
- Высох? – въедливо уточнил голландец и сел за стол, внимательно наблюдая за действиями Бонфуа.

Позавтракали в тишине. Вернее, Тим только чай пил, поскольку позавтракал он еще дома. В конце концов, Нидерланды не обязан подстраивать свой распорядок дня и привычки под кого-то другого. Еще около часа ушло на то, чтоб окончательно покинуть гостеприимную усадьбу. И что можно так долго делать, если ты уже позавтракал и оделся? Похоже, это великая французская тайна, и мне ее в любом случае не понять.
Зашли в здание Рейксмюзеума, нового государственного художественного музея, любезно предоставленного голландским и французским бюрократам во временное пользование для записи жителей и их фамилий. В помещении царила совершенно невероятная атмосфера: нидерландцы смотрели в списки и периодически просто заливались смехом, передавая на голландском интересную новость. Французы сидели и непонимающе смотрели на своих голландских коллег, которые не поясняли причины столь бурной реакции.
- Nou, hier?* – спросил Тим у переписчиков.
- Ja, je kijk maar naar de naam van die vent! "van Ragamuffin"!** – залился один из парней смехом.
- Ik heb nu nog beter! " Naaktgeboren" en " Scheefnek"!***– новая волна голландского смеха. Тим ухмыляется с соотечественниками.
- En hoe zet je 'Schimmel'?****
- En ik heb een lijst van familie met de achternaam " van Poepjes"!***** – и подобные варианты сыпались со всех сторон комнаты.
Тут уж и Тим не выдержал, начал во весь голос хохотать, какие только примеры приводили парни. И тут взгляд нидерландца наткнулся на француза, и от его потерянного вида Тиму стало еще смешнее, аж слезы от смеха появились на глазах.
- Ти-и-и-им?
Вдоволь насмеявшись, Тим пришел в свое обычное «кирпичное состояние». Понятливые парни перестали смеяться, но временно отложили работу, тихо посмеивались в кулаки.
- Нидерландцы приняли фамилии, какие хотели, и мы теперь не в праве им отказать. Приказ-то мы выполнили, - усмехнулся Нидерланды, и остальные нидерландцы вместе с ним.
Один из парней протянул Тиму список, на полях которого стояла пометка на голландском «Самые интересные случаи».
- Вот один из списков, можешь посмотреть, - и не удержался от смешка. – Если надо, я переведу их значение с нидерландского на французский.

* - Ну, что здесь?
** - Да вы только посмотрите на фамилию этого парня! «Оборванец»!
*** - У меня есть лучше! «Рожденный голым» и «Кривошеий»!
**** - А как вам «Плесень»?
***** - А у меня в списке семья с фамилией «Дерьмецо»!